Главной сюжетной линией жизни Корнелиса Кардью была борьба. Боролся он всегда: когда обучался музыке в Королевской академии, выступал против тамошних консервативных взглядов и настроений; будучи ассистентом Штокхаузена, боролся за авангард; ознакомившись с работами Кейджа и Тюдора, он боролся уже и против практически религиозной догматики сериализма, вылившейся в знаменитой книге «Штокхаузен служит империализму», где знатно и основательно прошелся по всему европейскому авангарду. Жил бы Кардью в России 2011 года, он непременно бы присоединился к какой-нибудь арт-группе, вроде Войны, в их борьбе против государственной власти, но консервативной Великобритании 70-х годов было вполне достаточно того, что он социалист. Кардью всегда был в оппозиции, выступал за свободу личности и творчества, и вся его творческая деятельность — иллюстрация этой борьбы.

Самое знаменитое произведение Корнелиса, Трактат, — это песнь музыки свободных форм, практически вершина его творческой карьеры. Это еще и вершина, пик графической нотации, которой ряд авангардистов пытался заменить обычную партитуру. Трактат состоит из 193 страниц, на каждой — некоторый графический чертеж, состоящий из простых геометрических фигур и закорючек. Кардью не дал никаких указаний, как следует исполнять это произведение, лишь спустя некоторое время опубликовал небольшую книгу с историей создания и комментариями о первых попытках исполнения различными музыкантами.

Корнелис видел Трактат музыкой, освобождающей исполнителя от четко заданной последовательности действий. Партитура суть алгоритм, программа; исполнитель — человек, исполняющий заданную последовательность действий, пользуясь своими знаниями и опытом, эмоциями и видением. Но играющий, тем не менее, то, что ему было сказано. Трактат дает полную свободу действий: нет совершенно никаких четких указаний к тому, каким образом следует интерпретировать графемы, как следует расшифровывать рисунки. Нет даже сохранившегося канонического исполнения, от которого можно было бы оттолкнуться. Более того, даже близкие соратники Кардью не могут толком сказать, какие именно звуки представлял себе композитор, чертивший эту музыку!

Существуют несколько более-менее общепризнанных попыток истолкования этого музыкального манускрипта Войнича, но все они — не более, чем точка зрения конкретных людей на конкретную проблему. Все такие попытки приводят к довольно очевидным выводам: необходимость гештальта для создания гармоний, указаниям к плавности переходов и сочетаниям звуков. Трактат исследуется довольно долго, и практически полное отсутствие прогресса говорит скорее о том, что сам Кардью скорее всего под своими графиками ничего конкретного не подразумевал. Скорее, он описывал то, что можно сыграть или услышать, оперируя довольно абстрактными понятиями, какими руководствуются, скажем, журнальные критики: «барабаны как грохот повозки» или «раскачивающиеся волны звука». Но если критики описывают готовое произведение, то Кардью пытался описать еще не исполненную композицию настолько свободно, чтобы это описание было бы невозможно использовать в деле.

Джон Тилбери, ближайший соратник Корнелиса, восхищается Трактатом как произведением, освободившим музыку от ограничений, вызванных соглашениями в нотации, открывшим путь к совершенно иным звукам, которые большая часть музыкантов просто не в силах разглядеть. Трактат принято считать самым свободным музыкальным произведениям из всех, созданных до наших дней. Но на самом деле, оно не проходит самую простую и главную проверку: возможность отказаться от свободы. Кардью ненавидел сериализм, заключенный в рамки таблиц и математики, но создал не менее ограниченного монстра, разве что ограниченность эта совсем обратная. Музыканта, решившего исполнить Трактат, принуждают импровизировать и создавать. Корнелис не считается с волей исполнителя, он заставляет и вынуждает, практически приказывает, то есть в сущности, занимается тем же самым, разве что с оригинальной, необычной точки.

Но это можно понять: его жизнь всегда была борьбой. Он был социалистом, то есть приверженцем самых радикальных взглядов; и Трактат, лучшая в мире музыка свободных форм, ровно такое же радикальное и даже в чем-то тоталитарное явление.