Сейчас, через 42 года после выхода A Rainbow in Curved Air Терри Райли, его буйные эксперименты с авангардной музыкой смотрятся как забавы укуренного в хлам хиппи, которого по чьему-то попустительству пустили в студию, где исключительно серьезные дядьки пишут исключительно серьезную музыку, а шутки (даже гетеросексуальные!) запрещены законом в радиусе километра от. И этот самый хиппи перевернул студию вверх дном, все понял настолько неправильно, что пустил все процессы звукозаписи вспять, закрутив их, обрезав и склеив в каком-то совершенно хаотическом порядке; окурил пленки индийскими благовониями, поколотил фортепьяно и уснул на кнопке ускоренной перемотки.

Даже через 42 года Райли дьявольски прекрасен. Как утверждают энциклопедические источники, именно его музыка, в частности произведение In C, послужила залогом освобождения от гнусного тоталитарного духа сурового европейского сериализма и нехило перетряхнуло застойный американский авангард. Собственно, в этом и главная заслуга: музыка Райли — это академический панк, но без многозначительных экивоков или сопутствующей контркультурной свободы, заковывающей людей в еще более суровые рамки, чем те, от которых они бегут. Если сериализм шарахался от каких-либо повторений музыкальных фраз, то Терри, будто начхав на всевозможные приличия, строил свои произведения на сочетании лупов всевозможной длины. То же In C, например, имеет выразительную модульную структуру, основанную на обыгрывании угадайте сами чего.

Впрочем, A Rainbow in Curved Air мне нравится куда больше: эта пластинка, как принято выражаться, обогнала время. Сейчас она слушается и ощущается как 8-bit, правда с одной оговоркой: это ни в коем случае не 8-bit. 8-bit — жанр, в сущности, довольно узкий и предельно маргинальный, изначально определивший свой срок жизни вполне ясными временными рамками. A Rainbow in Curved Air прежде всего предельно свободен, и вполне может служить пособием для тех, кто пытается выдавить из старых чипов нечто умнее поп-панка. Впрочем, это лишь внешнее сходство: до появления первого чипа, способного производить подобную музыку, Atari POKEY, оставалось еще около 10 лет; Райли использовал различные электроорганы и саксофоны и активно занимался тем, что впоследствии стало именоваться как «семплирование» и «лупы».

В каком-то смысле, Терри что на In C, что на A Rainbow in Curved Air, так и не смог выйти за рамки академического авангарда: это предельно простая минималистичная мелодичная музыка, но все-таки больше от ума. Имея музыкальное образование (коим я, например, вообще не обладаю, что уже начинает меня довольно сильно ограничивать — порекомендуйте, пожалуйста, учебники по теории музыки и гармоний, я прошу совершенно серьезно), можно долго и пристально любоваться совершенством структур, ахать и охать по поводу складных, практически математических модулей и прекрасной техники лупов. Не имея, можно просто пристально слушать, как основная тема неторопливо переливается (не разворачивается, не развивается, а именно переливается!) в целом муравейнике проворных, суетливых звуков разных высот, громкостей и тембров. Наблюдать можно за чем угодно: хоть за основной темой, хоть за развитием второстепенных звуков: в A Rainbow in Curved Air до черта просто различных слоев, пусть и сильно завязанных друг на друга, но все же имеющих некоторые степени свободы.

Что заглавное произведение, что Poppy Nogood and the Phantom Band имеют какую-то маниакальную природу. Несмотря на внешнюю легкость, они без всякой меры пресыщены событиями, происходящими внутри: буквально через 10 минут после внимательного прослушивания, мозг просто перестает воспринимать информацию и входит в состояние некоторого транса. Представьте себе витч-хаус наоборот: ноты сокращены до предела, скорость изменения просто сводит с ума, уследить за всеми потоками довольно сложно. Райли просто вводит в мозг инъекцию своей музыки, вызывая своеобразную зависимости и бессвязное восхищенное лепетание. Как показала история, идеи его были предельно заразительны и свежи, и буквально пара сочинений превратила бунтаря в классика. Есть в этом что-то: любой осмысленный бунт пытается перевернуть мэйнстрим под себя.

Конечно, Терри был не первый, гениев мало, компиляторов разной степени остроты ума — полно. Заслуга Райли же в том, что он повернул, сформулировал разрозненные идеи в форму, удобную для копирования. И если In C был все-таки прототипом новой музыки, то A Rainbow in Curved Air — первым изделием для широких масс. В этом, на мой взгляд, и заключается роль альбома во всей этой истории.

Удивительный все-таки музыкант этот Терри Райли: улыбается практически на всех фотографиях; совершил несколько быстрых революций, которые заметили лишь спустя некоторое время; обогнал и перегнал в считанные годы все долгие, кропотливые наработки Tangerine Dream и Клауса Шульце в области нью эйджа, притом совершенно в этот нью эйдж не влезая; перетащил широкий пласт индийской культуры на Запад, притом практически без адаптаций в виде world music. И тут должен последовать какой-нибудь глубокомысленный вывод. Черта лысого, а не вывод.