37 градусов жары, духота страшная, моральная опустошенность, рубашка в пятнах вина, перекошенный галстук, чашка капуччино с корицей, старенький Palm и свежий номер Афиши на столике. На центральной улице еще не видно аборигенов. В Нижнем Новгороде 8 утра, и я, кажется, самым правильным образом слушаю дебютный альбом Tame Impala, поскольку более комфортное стечение обстоятельств, вещей и событий трудно себе представить.
InnerSpeaker воспринимается настолько же хорошо, насколько только может восприниматься психоделический рок семидесятых, целиком сочиненный и сыгранный в XXI веке. Наверное это все дело вкуса, но так как добрая половина моего детства, благодаря отцу, была потрачена на винилы и самопальные бобины The Beatles, Pink Floyd, и Uriah Heep, то я просто в каком-то диком восторге: совсем мне непонятным образом, всеми правдами и неправдами, у Tame Impala, как и, скажем, у The Coral, получается жить в 2010 году так, будто бы Лето любви и не заканчивалось никогда. На самом деле, люди, застрявшие в тех годах, а именно хиппи недобитые, — и есть те, для кого такая музыка пишется и будет продолжать писаться, несмотря на сомнительную актуальность таких звуков во времена вонки и певицы Lady GaGa. С другой стороны, в наше время, когда флешбеки прошлого вроде диско или гипногоджика уже никого не удивляют, а скорее воспринимаются как нечто само собой разумеющееся, лишь подчеркивающее тренды хаотичности и непоследовательности современной музыкальной культуры, Tame Impala пожалуй что имеет все основания быть, тем более что быть у них получается крайне хорошо: по крайней мере судя по отчетам с совместного с MGMT тура, многие так и не поняли, кто же кого разогревал.
Конечно, Tame совсем уж неприлично вторичны, целиком и полностью, безо всякого стыда, забирая идеи из богатых 70-х, начиная от внешнего имиджа, заканчивая даже вокалистом, который в лучшие моменты на воскресшего Леннона. InnerSpeaker будто бы построен на клише, но вы знаете, почему это это не напрягает, а вовсе даже наоборот. Как принято говорить, это такой фейл, что даже вин. Парни вторичны настолько, что упоминать об этом факте — уже дурновкусие; однако интересно, что именно такое, — не совсем и бездумное, к слову, — копирование и радует более всего. Вот уж не знаю, почему так получается.
Леннон жив, пацаны.