Давно тут не было никаких текстов, всему виной учеба и некоторая иная занятость. Тем не менее, 2010 год закончился, время подвести некоторые итоги года музыкального, благо есть что сказать. Как обычно, никаких топов, списков лучших песен и понумерованых сущностей. Говорить постараюсь сжато.

Привет.

Die Antwoord

Худой молодой человек, весь в татуировках, с восьмидесятническим ежиком, быстрым речитативом восхваляет свое эго. Маленькая девочка странной наружности, внешне напоминающая Леди Гагу, иноплянетянина и бабу Ягу одновременно, тоненьким кошачим голоском просит защиты у своего «самурая». Толстый молчаливый DJ HiTek мешает памп, хэппи хардкор, R’n’B, этническую музыку, техно и хаус. Весь перформанс сопровождается ненормальным количеством всевозможного мата, грубости, пошлости, шуток-прибауток, убийственного акцента и рефренов типа «rich bitch». Этот разухабистый поток гнусности зовется «zef».

Молодого человека зовут Нинзя (Уоткин Тьюдор Джонс), девочку — Йоланди Воссер, Диджея Хайтек зовут только на выступления. Die Antwoord с африкаанс переводится как «ответ», на что — не знает никто, даже группа сама.

Южноафриканский zef-коллектив Die Antwoord ворвался в эти наши интернеты благодаря нескольким клипам, и нужно отметить, что клипы эти настолько хороши, что большего от группы и не требуется. Die Antwoord — визуальная группа года.

Конечно, этот самый «zef» даже в первом приближении ни разу не новый музыкальный стиль, а дурнейшая смесь техно, хэппи хардкора, габбера с быстрой читкой, диким акцентом (кстати, у Нинзи нет африкаанс-акцента, и вообще у него биография своеобразная), словоформами «fuck» и чертом собачьим. Иными словами, берем весь трэш 90-х, лепим привлекательную визуальную обложку, придумываем историю и грамотно пускаем в интернеты. Жуткая банальная пошлость, взращенная на африканской экзотике.

Зато клипы хорошие. Смотрите клипы — MTV умерло.

Брайн Ино

Своим новым альбомом Small Crafts on a Milk Sea великий продюссер 20-го века Брайн Ино показал всему прогрессивно мыслящему человечеству простую догму: генеративное искусство (также известное, как контекстно-свободное), интерпретирумое некоторыми искусствоведами как «язык природы», на самом деле, — жуткое дерьмо, относящееся к природе лишь потому, что оно составляется через некоторые грубые математические закономерности. Можно долго рассуждать о фрактальном характере большинства природных явлений, о синтезе звуков, основанном на сложении гармоник, о разложении непрерывных функций колебания струны в ряды Фурье с последующим выделением коэффициентов разложения этой бесконечной суммы как звуковой нотации. Можно. Но не в подведении итогов 2010 года.

С другой стороны, если отбросить необычную концептуальную составляющую, Брайн Ино сделал еще одну важную вещь: записал по-настоящему посредственный альбом. С хорошими мелодиями, мистичными фортепьянными пассажами, саундтреком к невыпущенной видеоигре 90-х годов (Bone Jump) и трещеткой в стиле Autechre (Horse). Альбом любопытный, с неприлично провисшей серединой. И треком 2 Forms of Anger посреди, который целиком и полностью состоит из лютого грува и желания калечить людей.

Как прокомментировал мой хороший друг этот самый трек: «вот это деда Ино хуярит-то!»

Apple

В 2010 году компания Эппл сделала 2 важные вещи: запустила социальную сеть Ping и выложила The Beatles в iTunes Store.

Ping — это в определенном смысле аналог Last.fm и RateYourMusic для покупателей iTunes Store. Сеть рассчитана на социализацию вокруг тех вещей, которые люди покупают и слушают, не более того. Рецензии, звездочки, кнопочки Лайк — это все, конечно, смешно и заезженно, но социализация пользователей вокруг крупнейшего дистрибьютора звуковых файлов в мире шаг, бесспорно логичный, важный и понятный. С другой стороны, Ping немного отвлек внимание от вспыхнувшего было негодования по поводу iTunes 10. Какое же будущее ждет Ping? У Ping, очевидно, нет будущего.

Торжественное появление The Beatles в iTunes Store — шаг важный, но важность эта совсем не очевидна. Apple просто так ничего, как известно, не делает; пояснить значимость шага можно следующими соображениями: лет через 100 какой-нибудь нерадивый студент будет писать курсовую работу, темой которой будет являться переход от аналоговых носителей к цифровым файлам. Лет через 100 этому самому студенту нужно будет описать какое-нибудь знаковое событие в музыкальной индустрии, от которого можно вести отсчет. Напишут ли учебники про OiNK? Учебники напишут про Apple. Последний бастион пал.

Посмотрите еще раз на иконку нового iTunes. Что изменилось?

Исчезла метафора компакт-диска.

Вонки

Думаю, ни для кого не будет секретом, что вонки, производная от дабстепа даже в математическом смысле, было самым важным и крупным музыкальным направлением 2010. Если в 2009 стиль еще сравнительно неуверенно держался на ногах, то в 2010 охватил почти все, до чего смог только дотянуться. Зараза гэрридж-бита так или иначе оплела все возможные стили, и надоела до одурения. Вонки проник в поп, вонки твердо вошел в эмбиент, вонки смешался с роком; вонки здесь, вонки там.

А дабстеп как таковой почти исчез: можно отметить, что ветераны сцены Digital Mystikz родили наконец-то полновесный альбом, называется Return II Space.

Саунд Return II Space — это раскачивающийся как маятник бит, угрожающий саунд и монотонная медитативность, совсем нехарактерная для современной сцены. Digital Mystikz записали примерно то же, что играли 3 года назад, но поезд, как говорится, ушел. По той же причине не заметили и дебютный альбом важнейшего для дабстепа человека, второй же половины Digital Mystikz, Coki.

Весь 2010 год в вонки лошадиными дозами вводили брейкбит (Ample Mammal, Skream), техно (Guido, NastyNasty), хаус и даже фолк (Mount Kimbie). Вонки в 2010 можно смело назвать инкубатором и складом всей электронной музыки последних 30 лет. Что из этого получится — покажет время, я настроен более чем оптимистично.

Кто 5 лет назад мог подумать, что именно эта музыка станет мэйнстримом?

Раско

Раско (Кристофер Мерсер) с его вечным подельником Каспой (Гэри МакКэнн) называют создателем «бростепа», примитивного, пошлого до одурения ответвления дабстепа, характеризующегося безумными, разъедающими басами, прямолинейным битом и наплевательским отношениям к канонам. Бростеп — это, конечно, китчевая музыка, «звуки для быдла, заливающегося дешевым пивом на провинциальных дискотеках», в каком-то смысле являющегося более современным эквивалентом такого говна как «памп».

Раско притащил на свой дебютный альбом, кажется, самый худший акустический хлам, который только смог найти: обезьяньи выкрики, звук культового модема USRobotics, выстрелы, женские охи-вздохи, транс-рассветы Tiesto, вусмерть заебавший вокодер, трэшовую попсу, техно бит, синтезаторы 90-х (как у группы Scooter!), r’n’b, звуки бьющегося стекла и прочий шлак. Снабдив все это убедительным битом, традиционно мощными, синтетически мертвыми басами, он выпустил 14-трековое нечто, самой тактичной реакцией на которое могут служить слова «да еб твою мать, он совсем охуел что ли?» Дебютный альбом Раско называется O.M.G! — Кристофер отлично понимал, как на пластинку отреагируют.

Раско — главный музыкальный тролль дабстеп и вонки сцены, положивший решительно на все музыкальный авторитеты, резво превративший мрачноватую разновидность гэрриджа в дикий поп. Раско — лучший диджей Британии, самый коммерчески успешный представитель стиля. А в диком, ублюдочном O.M.G! просто нечеловеческое количество жизни, настоящих эмоций и неподдельного счастья. Сложно это признать, но O.M.G! — самый яркий вонки-альбом 2010.

Лучший, конечно, у Mount Kimbie.

Джеймс Блейк

Джеймса Блейка по инерции принято относить то к вонки, то к future garage. В общем, все равно, куда причислите его вы. Дебютный альбом Джеймса — это соул, записанный в XXI веке молодым белым человеком с лаптопом и семплерами.

Основной инструмент Джеймса — пустота. Он, можно сказать, мастер пустоты, все остальные звуки нужны лишь для того, чтобы подчеркнуть красоту тех фраз, в которых ничего не происходит. Блейк плохо поет, но в отличие от аналогичного эксперимента Сильвана Шово (этого же года, но в неоклассике) совсем не раздражает, даже более того: есть в этом неуверенном, сбивчивом пении нечто правильное, гармонично дополняющее саму музыку. Пение Джеймса — часть саунда Джейма, не более того.

Дебютный альбом предельно эстетичен, эмоционально насыщен, несмотря на то, что на нем ничего не происходит.

Олафюр Арнальдс

На своем втором полновесном альбоме Олафюр Арнальдс все же вернулся к тому, о чем его просили целых три года, а именно к классической музыке, без пост-рока. И получилось, конечно же, прекрасно.

…and They Have Escaped the Weight of Darkness не агрессивен, не академичен, он вот именно такая классическая музыка в современной интерпретации, которая не может не нравится. Пластинка — это в первую очередь та самая потрясающая игра на фортепьяно, которая сделала мировую славу Арнальдсу. За клавишными мягко следуют струнные, иногда вступают ударные. В моменты кульминации акценты смещаются, но лишь для того, чтобы подчеркнуть величие или, если угодно, пафос происходящего. Затем все затихает и повторяется вновь. Удивительно, но большинству поклонников Арнальдса меньше 25 лет, редкий композитор классической музыки может похвастать молодостью аудитории. Впрочем и Арнальдсу еще нет 25. Олафюр и связанный с ним лейбл Erased Tapes — удивительный в этом смысле феномен.

Манчестер

Говоря «Манчестер» в 2010 году, мы как правило подразумеваем 2 группы: Hurts и Delphic. Еще можно подразумевать Working for a Nuclear Free City, но получается плохо.

На планете Земля существуют странные люди, которые полагают, что Delphic — это самый яркий дебют 2010. … Я и говорю, странные люди. Delphic играют достаточно незамысловатый поп, перемешав сразу несколько модных тенденций последних лет: первая, как ни странно, — группа Bloc Party. Натурально, манера исполнения, интонации, вокал, — все будто Келе сыграл, спел и вообще. Второе — футуристическое диско. Третья (в основном по треку Acolyte) — страшно мной любимая группа port-royal. Весь этот винегрет довольно заводно бухает, ухает, прыгает и истерично выделывает кренделя в полете. Весь этот винегрет настолько безлик, что я даже не уверен, что кто-либо вспомнит их к следующей пластинке.

Кстати, Келе тоже записал поп-альбом. Хороший альбом, в отличие от ребят выше и ниже в этом разделе. И признался в том, что он гей. Впрочем, кто сейчас только не гей.

Hurts были, пожалуй, самой неоднозначной и обсуждаемой поп-группой 2010. Ближе к концу прошлого года в интернете появились записи неизвестного дуэта. Удивительные записи: свежая группа звучала как облагороженый синти-поп 80-х, как в некотором смысле группа Depeche Mode, как симулякр молодости родителей потенциальных слушателей. Потом появились фото и несколько клипов. На красивых черно-белых видео виднелись юноши в старомодных костюмах, с прилизанными, как у The Beatles, волосами. Клипы моментально разлетелись по сети, а критики, достав запыленные черновики, принялись поднимать давным-давно позабытые штампы, почувствовав, что грядет Явление. Явление записало пластинку.

Группа Hurts — это история стиля. Кажется, если эти парни даже голову чешут в задумчивости, то делают это исключительно так, как делали в 80-х. Сложно обвинять эту музыку в фальшивости, поскольку Hurts не про музыку и вовсе — они про стиль. Если угодно, да, фальшивы до омерзения; если угодно — настоящие, чистые. Hurts беспредельно хитовы, кажется у них нет ровно ни одной нехитовой песни. И ведь удивительно в этом даже то, как они делают музыку: все ровно-ровно так, как оно было 30 лет назад. Не технические ньюансы, а именно приемы и мелодические хуки. Hurts, определенно, чуть ли не самый талантливый продюсерский продукт последнего десятилети, и одновременно самый беззубый. Другое дело, что за стилем Hurts не видно главного — людей. Дуэт вполне можно заменить роботами, мальчиков с прилизанными помадой волосами — менять как батарейки, смысл от этого не изменится. Да что там смысл: почему-то так и тянет сказать, что и результат останется прежним. Потому что кроме стиля у Hurts больше ничего, кажется, и нет. Только стиль, кристально чистый, продуманный и бесчеловечно выверенный, излишне правильный, маниакально пуристский стиль.

Hurts — это романтичная музыка для серийных убийц, ханжей и сочувствующих им эстетствующих педрил.

Реюнионы

Любимая группа 90-х годов вернулась, Джарвис Кокер официально объявил о воссоединении.

Вот вы знаете, сейчас я написал это предложение и завис на 5 минут, поскольку с момента оглашения так и не определился, здорово это или нет. Много времени прошло, скорее всего я этому не рад. Когда проходит много времени с момента развала группы, в сознании люди заменяются образами, а сама музыка — симулякром того времени. И всегда ждешь того же самого. А точнее, уже непонятно чего. Важно, что в твоем сознании это должно быть минимум божественно. Лучшее, что может быть с реюнионом — это если он незаметно пройдет мимо, как было, скажем, с The Verve. А сейчас? Я наизусть знаю оба альбома Джарвиса, и прекрасно понимаю, что новых Common People или Babies уже не будет. А нужно ли разочарование в том, что Pulp не начала с того же самого места, а именно что через 20 лет? Наверное, это тот самый случай, когда лучше всего просто остановиться. Просто ради памяти.

И все равно я иррационально продолжаю ждать и надеяться. Как надеюсь на My Bloody Valentine, радуясь, что пока вестей от них немного.

Приятные реюнионы. Точнее даже такие, что breaking news: Godspeed You! Black Emperor вернулись. GY!BE — группа пусть немного с наивной позицией, но при этом четкой и последовательной. Если в мире творится дерьмо, то GY!BE играют за упокой. Если в мире кризис, то GY!BE — его менестрели. Впрочем, сейчас анархо-коммуна начала выпускать майки со своей атрибутикой, чем вызвала некоторые народные волнения и ряд вопросов.

Почему-то я уверен, что на обложке нового альбома будет Обама. А потом они опять уйдут в тень. Это правильный реюнион.

Русские на Питчфорке

Историческое событие: русские прорвались на Питчфорк. В основном, материал про вонки-сцену. Ну оно и правильно, в очередное подтверждение того факта, что географическое место изготовления треков не имеет никакого значения; важно то, что в голове. Ну и наличие интернета, конечно. Если в 60-х синтезаторы сделали музыкальную революцию, то в нулевых ее, бесспорно, повторил интернет.

Люди, утверждающие, что в русской музыке обязательно должна быть русская идентичность, бодро идут нахуй с такими надуманными ограничениями и рамками. Как их только не коробит пользоваться арабскими цифрами? Бедняги.

Неопсиходелия

Машина времени, вытащившая из 80-х Hurts, захватила еще и значительный кусок благородного психоделического рока: Tame Impala, воспетые мной и Питчфорком; и Totem Pole. С Tame Impala все понятно, и InnerSpeaker жестко занимает вторую строчку в моем личном топе за 2010: в конце-концов, именно такими и должны быть revival’ы жанров: мечтательными, облагороженными и, что важно, не зацикленными на педантичном подражании отцам-основателям. Подход Tame Impala и Totem Pole в чем-то похож на ретро-футуристический подход Kraftwerk: берем точку отсчета из прошлого, развиваем ее исходя из того, какой год сейчас на дворе.

Totem Pole — это такие помрачневшие пророческие Jefferson Airplane, открывшие для себя витч-хаус и дарк-эмбиент, но совершенно не имеющие ничего общего с Jefferson Airplane же. Ничего не понятно, но лучше не скажешь.

Serpentina Satélite

Второй альбом перуанских спейс-рокеров Serpentina Satélite во многом получился более простым и прямолинейным, чем первый, но послушать определенно стоит. Их первый альбом — это нечто совершенно выдающееся, сейчас страсть немного остыла. Их стоит любить хотя бы за тот самый космический, просто фаноменальный трип, идущий прямо из 70-х.

«Небесная механика» — это оммаж всему спейсроку 70-х, группам Ash Ra Tempel и Amon Düül II, искаженным тембрам, перегруженным гитарам и внушительным педал-бордам. Единственный минус: в отличие от чистого дебютного альбома, ко второму диску парней сразила та же самая бацилла, которая загубила напрочь пост-рок и пост-металл: необоснованное, лишнее, навязчивое и раздражающее использование дилея в сочетании с овердрайвом и фленжером, которое превращает саунд в слипшуюся кашу.

Русские

В конце нулевых в России все еще принято делить музыку по национальному признаку. С другой стороны, есть позитивные движения: во-первых, сама музыка встала на ноги, окрепла, и на патриотов посматривает с искренним непониманием, мол, ребята, вы чего — у нас уже все хорошо, хватит унизительного ура-патриотизма. Русская музыка действительно начала активную жизнь, у нас появилось примерно 200 клонов группы Franz Ferdinand, один хуже другого. У нас появились десятки пост-рок команд, и старички WhereAreYouLiam? с Silence Kit уже не выглядят эксцентричными фанатиками. У нас есть вонки, у нас есть дабстеп. В России есть даже целая одна модная диско-группа, Tesla Boy. Что за шум? Уже две: Tesla Boy и нижегородцы The Tapeaters. Конечно же, в Нижнем Новгороде The Tapeaters почти никто не знает, это характерная черта модных нижегородских групп. Вы не поверите, но я все-таки нашел живого фаната группы Tesla Boy!

Я сейчас чувствую себя крайне глупо: в России с музыкой сейчас все настолько хорошо, что упоминать о ней особо — необоснованное самодурство. Российская музыкальная сцена уже почти настолько безлика, что слабо отличается от польской или там, скажем, голландской. Ура-патриоты могут расслабиться, они — самая большая беда русской музыки 2010.

Тем не менее, существует какой-то странный пласт «новых русских интересных», который я понимать отказываюсь: Лемондэй, Пес и группа и Padla Bear Outfit. Про Падлу говорить я уже устал, про первые две даже начинать не хочется: лишь бы это все мимо меня прошло. Ту зэ форестРыжики из рыжики, маслята из маслята.

С другой стороны, приятное: Dzierzhynski Bitz, Motorama и УтроУтро. Вторично, но настолько приятно, что о вторичности даже думать не хочется. Лучший русскоязычный альбом 2010 записали ill!noiz. Называется он Society of People Who Haven’t Had Sex Since 1968. Второй по крутости — у Записок Неизвестного.

Русскую музыку давно следует перестать отделить от мировой по национальному признаку. Лучше очерчивать локальные сцены.

Меня просили упомянуть второй альбом Петра Налича, который называется Веселые Бабури. Упомянул. Саня, с тебя сотка.

Пост-рок

Пост-рок в 2010 году пованивал. Все, что не довели до идиотизма в 2009 году, довели в 2010. Не запомнилось ничего, кроме одной композиции, группу угадайте с первой попытки.

Я слева сверху

Я ведь точно помню, что год назад или даже более проскакивала новость, что I Am Above on the Left распались. Грустная была новость, рад, что группа снова вместе, и даже с новым альбомом, Astro.

IAAOTL — это, наверное, самая интересная и оригинальная русская группа в плане саунда, мастеринга и техники. Первые два альбома — дикий, совершенно неудержимый, психозный индастриал-рок, флагман атональности, аритмичности; то, что называется «экспериментальным» в той самой правильной интерпретации, не дискредитирующей себя. Я Слева Сверху — почти гордость русского андеграунда, группа, чей уникальный (даже, в общем, не только в рамках России) саунд либо так и не смогли разворовать, либо разворовывать не решились. Первые два альбома — это длительный забег по безжизненному заводу, где все скрипит, лязгает, рушится прямо на голову. Жизни там мало, культа механистического тоталитарного искусства — сколько угодно.

Astro правильнее всего будет назвать механистическим роком: заводы остановились, серые бетонные стены рухнули, а за ними ничего, кроме выжженых полей не осталось. Музыка спокойнее, как бы это ни звучало нелепо, — мелодичнее. Да, много механического лязга, атональных пассажей, шума непонятного происхождения, но куда больше — угнетающей пустоты, отчаяния. И мерно пульсирующего через весь альбом убаюкивающего бита.

Потрясающая работа.

The Surf Messengers

Английские хиппи записали чуть ли не самую интересную свою пластинку, бесплатный альбом в двух частях Tales from the Vaults of West Woodley, Friday 13th. В отличие от отменного прошлогоднего эмбиент-cумасшествия Lovest, новый альбом — это то, что принято называть конкретной музыкой (musique concrète).

«Пятница 13» состоит из двух частей: дня и ночи (соответственно, первая и вторая пластинки), и является часовым убаюкивающим трипом с очень громкими звуками дома, вгоняющими практически в шизофренический транс: монотонная долбежка часов с кукушкой, трехминутный звон будильника, расстроенное радио, бой стекла, хлопанье дверками шкафов. И все это под однообразный, повторяющийся почти бесконечность издевательский аккорд акустической гитары. Ночью звуки смешиваются, появляются повернутые вспять саундтреки и реплики из старых мелодрам, монотонный барабанный бит, глухие трески, низкий бубнеж, звон бокалов и скрип половиц. Все это, на самом деле, является музыкой.

Слушатель все это время сидит озадаченный, бормочет нечленораздельные мантры и периодически молится. Галлюцинации приветствуются.

Если вам всегда было интересно, чем занимаются дома в отсутствии хозяев — послушайте.

Эмбиент

Вообще говоря, после феноменальной пластинки Эйдана Бэйкера и Тима Хекера, в жанре будто бы все заглохло. Даже донельзя продуктивный Бейкер выпустил в этом году всего два диска вместо традиционных 6-7 (и то, одна из — переиздание). В эмбиенте 2010 почти ничего не происходило, к любому альбому можно ставить штампик «мило», на большее совести не хватит. Гарольд Бадд и Клайв Райт? Мило. Бэйкеровский Liminoid/Lifeforms? Liminoid — пост-рок шлак, Lifeforms — очень хорошо; все вместе — мило. Сингл Хекера? Мило, ждем альбома в 2011. Absent Without Leave? Мило, ждал большего. Рафаэль Антон Ирисарри? Очень мило, но не альбом года. Machinefabriek? 4 альбома за год, но даже «мило» не скажу. Hammock?

Hammock объявляются эмбиент-группой года. В конце-концов, весь 2010 жили красиво, записали кучу потрясающего материала.

Эмбиент 2010 — милая штука.

Чиллвейв

Чиллвейв (гипногоджик, глоу-фай) весь 2010 год опекался критиками с совершенно нечеловеческим рвением. Пресса дала стилю зеленый свет ближе к середине 2009 года, в 2010 новые имена не сходили с первых полос. Washed Out, Ariel Pink’s Haunted Graffiti, Toro Y Moi, How to Dress Well, Emeralds, Twin Shadow, Sleigh Bells, Мох, Джеймс Ферраро — вот так зовут героев года прошедшего. На чиллвейв, благодаря своей незатейливости (большая часть такой музыки — простой синти-поп с саундом попорченного радио), набросились просто десятки исполнителей разной степени паршивости, моментально растащив все идеи, изгадив их как только можно. Развитие чиллвейва, можно сказать, резко от этого остановилось, люди начали счищать с себя куски изжаренных под солнцем пленок, убегать и старательно от стиля открещиваться. Закон Старджона в действии: 90% чего угодно — полное дерьмо, чиллвейв законы блюдет с нечеловеческой точностью.

Слушать можно только Ariel Pink, Washed Out, Toro Y Moi, Sun Araw, Ducktails, Emeralds и Ферраро. Больше в чиллвейве слушать, кажется, и нечего. Даже более того, иного следует избегать. Чиллвейв — это история саунда, но никак не музыкального направления. Про Ферраро подробно можно почитать в блоге Opium Mass.

Если ситуация радикально не изменится, то стиль окончательно стухнет уже в 2011 году: в него вбросят в два раза больше групп и он перейдет в стадию малопонятного взросления-стагнации.

Витч-хаус

Я думаю, у всех в детстве были кассетные аудиоплееры. Помните такой раздражающий эффект, когда во время прослушивания садится батарейка, кассета начинает жеваться, музыка медленно умирает, звуки бесчеловечено растягиваются, и милые поп-песни становятся угрожающими маниакальными триллерами? В 2010 году этому придумали название — витч-хаус (оригинальное «дрэг» так и не прижилось).

Витч-хаус во многом родственен чиллвейву и бастард-попу одновременно. Бастард-поп — материал, большинство витч-хаус треков суть переработанные популярные поп-песни; чем мелодия популярнее, тем больше шансов, что про нее уже есть витч-хаус. Чиллвейв — потому что дрэг, на самом деле, тоже не совсем новое направление, скорее это та же самая история про саунд, но в смысле ремикширования. Даже если мелодия оригинальна, принципиальных отличий от ремикса у нее просто нет: витч-хаус, скорее, способ создания протяжного, почти молебного саунда, доходчивой смеси дарквейва и группы Sunn O))), чем сочинения новых треков. Ничего нового в витч-хаусе нет.

Парадокс.

And what sort of music were you making? Was it like this or some terrible college rock band?

Heather: It wasn’t electronic at all…He played the guitar and I played the keyboard. But there weren’t really any beats — it was more like…

Jack: I dunno… it was a little bit more psychedelic.

Heather: There weren’t songs; we were just playing tracks that’d be like ten minutes long. We’d record onto an eight track and then slow it down.

— Salem.

Канье Уэст

Про Канье Уэста сказаны, кажется, уже все слова, которые только можно себе представить, и рассказывать про My Beautiful Dark Twisted Fantasy то же самое, что и изобретать велосипед. Это не альбом, а пир мегаломании, оправданный солипсизм и патологический пример нарциссизма. Эго размером с небольшую страну, Канье последовательно, красиво и, что греха таить, ебически охуительно рассказывает о себе. Причем делает это так, что хочется пожать руку, расцеловать и возвести прижизненный монумент. Тема, как говориться, раскрыта.

My Beautiful Dark Twisted Fantasy — это один из двух великих альбомов, вышедших в этом году, и такая вершина хип-хопа/r’n’b, которую достигнут еще очень нескоро. Практически Олимп.

Как мне тут грамотно заметили, «после Канье кажется, что остальные так, просто под биток читают. А Канье музыку делает».

И в каком-то смысле фильмы.

Техно

С болью в сердце наблюдал я за тем, как журнал за журналом, блог за блогом выкатывали свои списки лучшего 2010. Бурным потоком лились слезы обиды от того, что видел на первых строчках. А мерзкая хипстерская душонка ликовала: у меня-то лучшим альбомом будет тот, который не отметил, кажется, никто.

Further — лучший альбом 2010, пластинка, успевшая три раза до смерти надоесть, но не вылезавшая из плеера ни разу с момента появления. Гениальная, феноменальная вершина биг-бита и техно; альбом без единого просевшего места, без единого нехита; кульминация всего, что когда-либо делали The Chemical Brothers. Грамотно рассудив, что начиная с Push the Button группа своими коллаборациями ушла явно не туда, Том и Эд решили вернуться к саунду Come With Us и сделать то же самое, но в 10 раз лучше. Получилось в 20 раз лучше. Если Канье записал олимп r’n’b, то The Chemical Brothers — олимп биг-бита. Даже так, мне кажется, что Further выжал из жанра все, что только там осталось.

Swoon — главный трек 2010.

Записали альбом и Underworld. Альбом, мягко скажем, не очень. Грубо говоря — хуевый. Зато со сногсшибательным первым синглом. Underworld всегда были группой синглов, чего там.

Ну и конечно: Four Tet, Pantha du Prince, Caribou и Bonobo. Bonobo тут не было, поэтому вот трек.

Посфорд сотоварищи

У Younger Brother (Саймон Посфорд, Бенджи Воган, Ру Кэмпбелл) альбом пока не вышел, но вышел сингл. Как зазвучали ветераны псай-транса в 2010 году, можно понять по этому видео.

Сначала я сильно разочаровался и даже расстроился. Пока не услышал альбом Prometheus (Бенджи Воган) этого года. Spike получился довольно сносным, но сквозь него как рельсы проложено одно единственное настроение: усталость. Ветераны транс-сцены попросту устали от транса, и можно понять, почему Бенджи и Саймон теперь пишут такой поп. Даже не от нехватки денег (а лейбл Twisted, как известно, находится в по-настоящему бедственном положении), а просто потому, что делать одно и то же в течение долгих-долгих лет надоедает. Я верю в Younger Brother.

Give me an atomic bomb, just a little bomb…

Мэри Энн Хоббс

9 сентября 2010 года чуть ли не самый великий диджей в истории грайма, дабстепа и гэриджа, Мэри Энн Хоббс, в последний раз выступила в своей передаче Experimenatal Show на BBC Radio 1 и окончательно ушла с радио. Мэри Энн Хоббс сделала для вонки на мой взгляд чуть ли не больше, чем вонки сделал сам для себя: попадание в Experimental Show моментально означало, что продюсера признали, Мэри Энн открыла чуть ли не половину гэридж-имен, о которые так или иначе на слуху. Заслуги у нее громадные, записи радиовыступлений разлетались по сети похлеще многих альбомов именитых групп.

Сейчас Мэри Энн Хоббс преподает в университете Шеффилда. Ей на смену пришел Benji B, который пустил в эфир невменяемое диско, смешанное с граймом и басом. После этого BBC Radio 1 я не слушал.

Химкинский лес

25 февраля 2010 года в Москве на площади Гагарина случилась авария с участием вице-президента Лукойла Анатолия Баркова. В аварии погибла родственница подруги Нойза, певицы Staisha, и буквально через пару дней в сети появился следующий трек.

Нойза, как это водится, обвинили в конъюнктуре и пляске на гробах, но очевидно это была попытка просто не дать замять дело, связанное с высокопоставленным человеком. Попытка определенн удалась: ролик в считанные часы посмотрело полстраны, бурные дискуссии и широкая огласка просто не позволили бы слить дело, как оно обычно бывает.

31 июля на концерте в Волгограде произошел крупный скандал: во время исполнения песни Бабки в шапку, один из участников группы пробегал около толпы фанатов непосредственно с этой шапкой, в результате чего милиция попросила его не заниматься попрошайничеством. Иван спокойно допел следующую песню, но потом случилось следующее (досмотрите до конца):

Виноваты, конечно, все: и Иван, что не сдержался; и милиция, что каким-то совковым мышлением не умеет различать попрошайничество и художественные приемы. Тема обсосана со всех сторон на десятках форумов сотнями анонимных аналитиков, тысячи дурашливых болванчиков и специалистов по всему уже успели прокричать каноническое «это пиар». Нойза закрыли на 10 суток и принудили извиниться. Иван зачитал извинение с листочка, милиция довольно успокоилась, не заметив подставы: Нойз — фристайлер, никогда не читал с листочка.

Так и получилось: выйдя, Нойз тут же опубликовал новый трек, чем вызвал дичайший butthurt у всех представителей власти и дикое ликование простого народа.

24 сентября неожиданно для всех группа Ленинград выпустила песню Химкинский лес, в котором Шнур в своей неподражаемой манере едко высказался про Нойза, про Шевчука и про ситуацию вокруг Химкинского леса. Зачем он это сделал — никто толком не понял, зато интернет с удовольствием перенял словосочетание «мудацкая позиция».

Нойз ответил быстро и решительно.

18 октябра Стас Барецкий, у которого никто уж точно ничего не спрашивал, запустил такое видео. Ситуация скатилась в абсурд.

Слава богу, что у всех ума хватило тему больше не продолжать, зато человечество получило сразу три хуевых песни. Больше всего я сочувствую журналистам, которым по долгу профессии пришлось освещать происходящее, копаясь в натуральном дерьме. Копаться и обсуждать сейчас у меня желания как не было, так и не появилось.

Ленинград, кстати, записал еще один большой новый хит, Сладкий Сон; рефрен «я так люблю, когда большой, когда большой и толстый хуй во мне» слышали буквально все. Вот, собственно, и она. Обязательно оцените, как Шнур лупит по там-тамам, это нечто.

Нойз примерно в это же время записал очередной манифест, на этот раз с Ляписом Трубецким.

А дело Баркова все-таки закрыли.

В 2010 году в русской музыке опять мало-помалу, но начала подниматься тем